Кавер-группа «Гуляй, Вася» достаточно известна в Красноярске. Их видят и слышат летом на проспекте Мира, на арт-набережной, в барах и клубах. Группа исполняет хиты Linkin Park, «Ленинграда», «Зверей», Макса Коржа и многих других артистов. Как чувствуют себя музыканты в Красноярске? Понимают ли, какой образ транслируют своей игрой?
Как выбирают, что петь? Обо всем этом журналист Александра Славецкая поговорила с бас-гитаристом и основателем группы «Гуляй, Вася» Виктором Ингулом и действующим солистом Алексеем Смирновым.Кавер-группа — музыканты, которые исполняют популярные хиты других групп. Они не выходят на сцену со своим творчеством, а поют «самые-самые» песни разных артистов, российских и зарубежных.
— Сколько вам лет?
Алексей: 25.
Виктор: 38.
— То, что вы из разных поколений, помогает или мешает?
Алексей: Музыканты — это люди со специфическим мировоззрением, возраст неважен.
Виктор: Возраст нивелируется, 15-летний пианист прекрасно сыграет с 60-летним барабанщиком и они друг друга поймут, потому что оба занимаются музыкой.
— Вы выступаете в смешных свитерах или в пиджаках. Это уже не образ подвыпившего музыканта. Вы интеллигентнее.
Виктор: Алкоголь блокирует ощущение от сцены. Раньше была мода, которая пошла из английского панк-рока — выходить на сцену выпившим. Этот тренд подхватили в России, но вообще творческий акт и алкоголь или наркотики — это вещи несовместимые. Выступать трезвым гораздо интереснее.
— В чем разница?
Виктор: Когда ты выпил, закрывается канал общения с аудиторией. Музыка — это что-то возвышенное, а не тупой кайф. Музыканту важно разобраться в себе — что его больше вшторивает: алкоголь или музыка?
— А что делать тем, кого вшторивает алкоголь?
Виктор: Понять, что талант вызревает не в праздности. Не в бухле. Наш барабанщик Женя Кузьмин однажды сломал руку и играл одной много концертов — это мировой уровень профессионализма. Это труд. Он сидел в гипсе и играл, и я очень уважаю этот поступок. Это, в каком-то смысле, жертва.
Алексей: Хотя в некоторых кругах считается до сих пор вполне нормальным выходить в алкогольном опьянении на сцену. Мы выступаем в другой сфере, здесь это неуместно. Мы же не андеграунд, а музыкальный фаст-фуд. Звучит дерзко, но так оно и есть.
— Зачем играть каверы, если даже вы сами называете их фаст-фудом?
Алексей: Ни для кого не секрет, что кавер-группы сделаны ради коммерческих выступлений, хотя «Гуляй, Вася» — особенное явление в Красноярске. Нас шесть человек, и не всё завязано на деньгах.
Виктор: «Гуляй, Вася» существует уже 13 лет. 13 лет назад летом я шел по набережной и встретил двух трубачей, которые предложили мне создать кавер-группу. Я согласился и поставил себе задачу — создать такое пространство, где люди, которые любят музыку, могли бы зарабатывать самым доступным для себя способом — исполнять популярное, быть востребованными. Мы по-честному делаем свою работу.
— Как вы выбираете, что играть? Как понять, что сегодня нужно публике?
Виктор: Есть такое понятие «культурный код». Когда песня уже не песня, а народное достояние. Вы сходу ответите, кто автор песни «Хали-гали»?
— Нет.
Виктор: Это группа «Леприконсы» из Минска. Песня не русская, она народная. Она въелась в ментальность. Я меломан уже 30 лет, я чувствую культурный код и подбираю репертуар таким образом, чтобы он качал зал.
— Все популярные песни становятся культурным кодом?
Виктор: Нет. Некоторые ритмичные вещи очень популярны несколько лет, а потом уходят, как будто их и не было. «Тает лед» группы «Грибы» долго держалась, но теперь уже нет, а вот «www.ленинград» — вечная. Культурный код формируется всё время. На наших глазах народной стала песня Басты «Сансара». Она возникла и закрепилась.
— Это большая часть работы — отслеживать новые песни, обновляться?
Алексей: Мы поем всё, что на слуху. То, что поют в барах. То, что слышится из окон. Это получается естественно, потому что мы — музыканты.
Виктор: Заходим на «Яндекс.музыку», и первый трек там — претензия на народность. Так я долго присматривался к Максу Коржу, его поп-музыка с человеческим лицом. Мы решили разучить некоторые его песни. А что-то попадает в репертуар, потому что просит конкретный начальник для конкретного корпоратива.
— Хочется сыграть что-то свое?
Виктор: Каждый из нас играет что-то свое. У нас есть другие творческие коллективы, где мы играем не ради денег, мы сочиняем и исполняем свою музыку. Это так и работает: заработал деньги в клубе, купил себе звуковую карту. Или гитару. И создаешь свое, сакральное. Я сразу понимал, что я буду зарабатывать тем, что я люблю. И вкладывать в то, что я люблю.
Алексей: Отдыха как такого нет. Я постоянно чем-то занимаюсь, причем делаю это всё, потому что не могу не делать. С детства я писал что-то, старался. Чем дальше, тем музыка становилась тяжелее. Год назад я выпустил свой первый альбом тяжелой музыки, полноценный. И тексты, и вокал, и бас, и гитара.
— Сделал всё в одиночку?
Алексей: Если ты умеешь играть на всем, почему бы и нет? Я свел всё сам, занимался этим целый год. 11 треков. Сейчас я набираю свою команду, будет группа, живые выступления и второй уже совместный альбом.
— А у вас нет ревности к параллельным проектам друг друга?
Виктор: У каждого музыканта из «Гуляй, Вася» есть свой авторский проект. Мы пишем, играем. Я хочу сделать что-то типо лейбла, где будут издаваться мои друзья, а я буду помогать. Я даже пока перестал писать новые песни, потому что надо выпустить то, что есть. Надо выпускаться.
— А почему нельзя играть свои, авторские песни в «Гуляй, Вася»?
Виктор: Я писал, и мы даже побеждали с ними в конкурсах, но потом все-таки отделил авторское творчество от кавер-группы. Не скрою, что сначала я тоже пренебрежительно смотрел на кавер, но за 13 лет мы сыграли около тысячи концертов, ездили в Бурятию, в Забайкальский край. Однажды выступали на Дне города в Железногорске. Стадион на 10 тысяч человек, и после выступления полицейские, которые обеспечивали безопасность сцены, жали нам руки и говорили — как здорово, что выступали именно мы, потому что в маленькие города обычно приезжают звезды третьего эшелона, мы не знаем их песен, максимум одну-две. А вы сыграли все любимые хиты!
Алексей: Это хорошее решение: проще позвать одну кавер-группу, чем заказывать из Москвы кого-то.
— Это всегда так работает?
Виктор: Везде по-разному. В Питере, например, каверы менее востребованы. Там компании заказывают конкретных артистов на закрытые корпоративы. Прошлой зимой в одну фирму на новогодний вечер прилетели Red Hot Chili Peppers. Широко никто не знал о том, что они в России.
— Там выше уровень культуры потребления музыки?
Алексей: Не выше, он другой.
Виктор: Это всё закономерно: проще полюбить то, что ты слышал тысячи раз. Не у всех случается любовь к музыке с детства, не все слушают ее много и вдумчиво, не каждый задумывается о музыкальном вкусе. Мы играем и сочиняем свое — потому что не можем этого не делать. Музыка нас выбрала, как бы пафосно это не звучало. И это счастье, что мы любим то, что делаем, мы — поехавшие на музыке.
— Я верю в то, что музыка воспитывает слушателя, аудиторию. Что бы вы хотели донести до публики, которая слушает «Гуляй, Вася»?
Алексей: Мы же трубадуры, скоморохи. Люди хотят хлеба и зрелищ — это первичная потребность. Целую неделю: офис, компьютер, а в нашей компании человек расслабляется. Мы никогда не работаем со стеклянными лицами, не поем песни с непотребством в текстах. Мы любим свою публику. Любим Красноярск.
Виктор: Наверное, самое важное — внести долю неформальности. Мы как музыканты знаем, что такое драйв, свобода, и мы ее транслируем. Можно заниматься любимым делом, зарабатывать им же, искать пути решения и очень много работать. В нашем коллективе все ребята с музыкальным образованием, абсолютным слухом. За счет большой наслушанности, музыкальности и опыта мы формируем репертуар, а потом под каждый конкретный зал — последовательность песен, думаем о своей аудитории и, может быть, немного формируем ее вкус.
— А где в Красноярске выступать со своей авторской музыкой?
Виктор: В разных клубах иногда проводятся фестивали, там собираются ради того, чтобы послушать. Так устроено в музыке: ты играешь то, что непонятно широкому слушателю, но имеет отклик у музыкантов. На таких площадках свободная реализация, эксперимент. Если ты понемногу собираешь аудиторию, появляются продюсеры. Кто-то из андеграунда становится мейнстримом, а кто-то — культовым, например, как Егор Летов. Но можно так и не стать популярным, потому что это музыкальная лаборатория. Ты решаешься на эксперимент на свой страх и риск.
— Это страшнее, чем выступать с каверами?
Виктор: Нигде не страшно. Ты в один момент решаешь, что ты будешь это делать, и всё.
Алексей: Это параллельные процессы. Мы непрерывно занимаемся творчеством. Мы зарабатываем деньги тоже. Многие кавер-группы в Красноярске так живут, отдаются делу, круто поют, пишут сами.
— Здорово, что вы разносторонние. И это чувствуется на ваших кавер-концертах.
Виктор: Мне кажется, это особенность русских людей. Если посмотреть в историю, как много героев войны потом стало артистами. А ведь это две разные жизни: фронт и кино. Многие люди многогранны.
— Ты приводишь интересные примеры, говоришь о культуре, об истории…
Виктор: Я преподаватель русского языка в вузе, лингвист. И кандидатскую диссертацию пишу. Люблю слово и музыку.
— А твои ученики приходят на концерты?
Виктор: Они добавляются в друзья после сессии, видят фотографии с концертов, у них диссонанс. Хотя, я думаю, в процессе обучения, они что-то такое чувствуют от меня.
— А почему нельзя рассказать им сразу?
Виктор: Зачем?
— Потому что, это круто, когда твой преподаватель — музыкант, и ты можешь прийти к нему на концерт. Ты понимаешь, что педагог — живой, не застывший. И мне кажется, это главное, что вы транслируете в клубах: можно быть самим собой.
Алексей: Это происходит само собой. Нам повезло быстро найти любимое дело. Увлеченность заразительна и, наверное, передается, раз ты это почувствовала.
— Последний вопрос. Кто такой Вася?
Виктор: В 2010 году, когда мы только-только собрались, репетировать собирались в женском кулинарном техникуме. И там администратором был Вася. Он мне запомнился, и он попал в название группы. Вася — реально существующий человек.
Свежие комментарии